На том месте, где сейчас в моем доме возвышается монитор - стоял столик с печатной машинкой, сплошь усыпанный листами с машинописными текстами. И мне - мальчику лет шести - попался на глаза этот, который моя мама начала набирать для очередного (самиздатовского, конечно) сборника. Не думаю, что понял смысл написанного. Но меня заворожил звук - ходил по квартире и твердил четыре слова как мантру. С этого, кажется, и началось мое знакомство с русской культурой прошлого века... Потом, позже - я, конечно, познакомился со стихами Мандельштама, его прозой, публицистикой. Узнал о тяжелой судьбе. Мама рассказала мне о своей удивительной знакомой - Надежде Яковлевне, супруге поэта, жившей тогда в Москве. Меня - ребенка - поразил факт: Надежда Яковлевна знает все произведения мужа наизусть!...
В начале 90-х невеста одного приятеля подарила мне полное собрание сочинений О.Э. На последней странице прочитал небезызвестное: "Черная ночь, душный барак, жирные вши..." - по легенде последнее, что написал Мандельштам. В пересылочном лагере близ Владивостока...
* * *
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
1915
Journal information